Есть только одна вещь на свете, которая может быть хуже Освенцима — то, что мир забудет, что было такое место…
Генри Аппель, узник Освенцима.
Мы не имеем права забывать. Мы не имеем права сдаваться. Ведь ОНИ не сдались! Представляю Вашему вниманию рецензию на книгу Кристины Живульской «Я пережила Освенцим».
Ольга Голованова.
Вера долго ворочалась в постели, никак не могла заснуть. Ей мешали мысли. В голове как будто жужжал пчелиный рой, виски ломило, в ушах звенело. Сказывались также волнения последних дней: на работе проблемы, личная жизнь оставляет желать лучшего, ремонт, начатый уже полгода назад, так и застыл в начальной стадии. Ну все не слава Богу! Ворочаясь, взбивая подушку, вздыхая и проклиная все на свете, Вера дождалась утра. Чертыхаясь, встала, подошла к зеркалу и долго смотрела на свое отражение… Тусклые глаза, безжизненные волосы, залегшие под глазами круги… Зажмурившись, ударила ладонью по стеклу. «Надоело! Как же все надоело!» — подумала она. Не попытавшись даже привести себя в порядок, Вера наспех позавтракала, оделась и вышла на работу. Печально брела вперед, как на каторгу, смотря прямо перед собой. Ее не волновало время, успеет она на работу или опоздает, ее не волновали люди, знакомые, окликающие ее. Ей все равно. Она не улыбалась встречным детишкам, доверчиво заглядывающим ей в лицо, не умилялась милым домашним животным, которых выгуливали с утра их хозяева, не махала руками знакомым, не смеялась, не говорила о пустяках… Застывшая, блеклая, потерянная женщина ( как ее называли те, кто не знал , что Вере нет еще и 30)…
Ну вот и ненавистное серое здание. Офис. Стол. Компьютер. Добравшись до рабочего места, она в изнеможении опустилась на стул и закрыла глаза. Устала. «Как же я устала!» — подумала она. Ее спокойствие нарушила коллега, которая считала Веру своей подругой , но сама Вера факт наличия у себя подруг отрицала.
— Ну… — раздался над самым ухом недовольный голос.
В сотый раз за утро чертыхнувшись, Вера открыла глаза и попыталась улыбнуться, но вид у нее был такой, точно лицо сводит оскомина.
— Привет… — бодро начала Вера. — Ты прости, Свет, я что- то вчера нехорошо себя чувствовала…
— Понятно, — перебила Света — ничего нового!
— Не начинай, — Вера устало прикрыла глаза.
— Не начинаю, — ответила Света сухо.
Вера услышала, как что-то упало на стол . Открыла глаза. Книга .
— Что это? — недовольно спросила она.
— Книга, — просто ответила Света .
— Это я и сама вижу . Зачем?
— Прочти.
— Не хочу. Ты думаешь у меня есть время на чтение? Ты что, забыла…
Света нетерпеливо махнула рукой, прерывая Веру.
— Просто прочти. И все. Ты можешь хотя бы это сделать для меня ?
Вера не ответила и Света молча удалилась на свое рабочее место. Книга оставалась на столе у Веры. Абсолютно белый переплет и красное пятно на обложке… Кровь? Кристина Живульская «Я пережила Освенцим»…
Скривившись, Вера повертела книгу в руках…
«Почему я должна читать какую-то неизвестную книгу, какого-то неизвестного автора? Да еще и с таким названием… Освенцим… Что-то знакомое… Ах да, концлагерь! Светка решила окончательно вогнать меня в депрессию? И так на белый свет смотреть не хочется…»
Тайком глянув на подругу, Вера, наконец, сняла пальто, села за стол, включила компьютер и, не мигая, уставилась в монитор. Книга, лежащая на столе, так и притягивала взгляд… Живульская… Она никогда не слышала эту фамилию… Взяла в руки книгу. Открыла первую страницу…
В этот день Вера не работала, не спала, не ела… Она читала. Погрузившись в мемуары писательницы с такой говорящей фамилией, Вера даже не пошла на работу на следующий день, сославшись на болезнь. Она прочла книгу очень быстро, окунаясь в события, произошедшие, по сути, совсем недавно.
Это мемуары. Мемуары девушки, пережившей Освенцим. Оказывается, не всех убивали в этом ужасном лагере. Были и те, кто выжил, кто жил там и наблюдал за тем, как сжигают евреев, как несколько грузовиков везут кричащих людей к газовым камерам, а потом… Наступает зловещая тишина. И дым…
Кристина попала в Освенцим юной девушкой, она не погибла, хотя болела, голодала, хотя одолевала тоска по дому и по свободе. Она не сдалась. Девушка верила, что свобода ПРИДЕТ. Кристина писала стихи. Их заучивали наизусть, рассказывали друг другу, декламировали:
Людям, живущим в двадцатом веке,
Можно ль так думать о человеке?
Можно ли бросить живых в могилу,
Употребляя так гнусную силу…
Именно благодаря стихам главная героиня выжила, попала на работу в помещение, в тепло, а не поле, где регулярно умирали люди. Постепенно ее жизнь и жизнь ее подруг становилась все легче. Они работали на рейх. Их уже не били, они больше ели, имели доступ к вещам погибших… Они жили! Точнее, они ВЫЖИЛИ! «Я хочу жить для того, чтобы отомстить и чтобы рассказать» — говорит главная героиня. «Раз уж тебя не убили , старайся жить», «Боже мой, почему же так сильно хочется жить?» ЖИЗНЬ! Это единственное, что осталось у людей, живущих в Освенциме. Все остальное у них забрали: вещи, фотографии, привычный облик (узников брили налысо и выдавали другую одежду).
Автор рассказывает, можно ли В череде этих ужасных смертей, побоев, болезней, грязи, криков, ДЫМА, который «въедается в самую душу», продолжать радоваться жизни. Что испытывают люди в таком месте, как Освенцим? Как они там живут? Через что им пришлось пройти? Эта книга очень жизнеутверждает. Написанная простым разговорным языком, но с огромным количеством немецких слов ( «аусен», «ревир», «цуганги», «лагеркаппо» и т.д.), она невероятно интересна. Война и жизнь, жизнь и смерть, смерть и новая жизнь (ведь в Освенциме рождались дети)… Все это еще долго стоит перед глазами, эхом звучат в ушах отрывки из книги…
Не хочется вдаваться в пересказ сюжета. Важно одно: главная героиня ВЫЖИЛА, прошла этот ужас от начала до конца и теперь раскрывает нам свою душу.
Как можем мы жаловаться на жизнь сейчас, в 21 веке? Как можно устать от жизни и сдаться в самом начале жизненного пути? Мы просто не имеем права! Люди сражались за Родину, умирали, кто-то выживал, пропадали без вести… А мы сдаемся перед жизненными неурядицами…
В глазах у Веры стояли слезы… Да что там говорить, она рыдала навзрыд. Ей было мучительно стыдно за себя. Хотелось кричать, но крик застрял в горле. Тишина квартиры давила. Вера вышла из дома, набросив на пальто. Вдохнула полной грудью и посмотрела в звездное небо. Так жить нельзя! Нельзя! Почему она была такой? Что ее сломило? «Теперь все будет иначе!» — решила она и первый раз за очень долгое время Вера улыбнулась..
