Я считаю, что моя книга самая лучшая. Хотя бы потому, что она обо мне. Но это далеко не самая главная причина.

 Меня зовут Хейзел Грейс Ланкастер. Надеюсь, вы меня знаете, потому что это будет означать, что вы знаете и Гаса. Честно говоря, пишу я только потому, что хочу выразить свою благодарность Джону Грину, и пусть у меня это получится не так впечатляюще, как у него, попытаться еще больше увековечить память об Огастусе. Я очень благодарна Джону. Не за то, что он написал обо мне. Нет. За то, что он исполнил то желание Огастуса, с которым не смог бы стравиться фонд Джинни. Да и вообще никто, кроме него не смог бы.

  Как вы уже, наверное, поняли, меня не существует. По маленькой, по сути дела, незначительной причине: я умерла. Да, умерла. Как же я пишу? На смертном одре, если так можно выразиться. Эврика, не так ли?

  О моей книге вы, наверняка, слышали. Даже если не читали. Скажу вам правду: не виноват никто, кроме Вселенной. Что ж, ее тоже можно понять. К конце концов, она хочет, чтобы ее заметили. Возможно, именно так, убив Гаса, она пыталась показаться заметной мне. Жестко, не спорю. Поверьте мне на слово, что никакая боль, вызванная раковыми клетками или чем-либо еще другим, столь материальным, не сравнится с болью потери. От души желаю вам никогда ее не познать. Хотя и понимаю, насколько это бессмысленно.

  Вернемся к моему «спасибо». Те, кто читал, спросят: «За что можно благодарить автора, убившего твоего любимого?». А те, кто прожил вместе со мной и так это знают. Но все же, я отвечу. За то, что спас его от забвения. Ведь именно этого и боялся Гас. Я, конечно, на него злилась, да и сейчас злюсь, если по правде. Ну что за тяга геройствовать? Наверное, я так и не поняла.

  Забвения не избежать, я уже это говорила. «…Придет время, когда не останется людей, помнящих, что кто-то вообще был и даже что-то делал. Не останется никого, помнящего об Арестотеле… Было время до того, как живые организмы осознали свое существование, будет время и после нас». Но его можно отстрочить. Ведь мы еще здесь. Точнее, вы еще там. И благодаря Джону Грину о Гасе теперь знают. Наверняка, даже через много лет, когда наступит коллапс Солнца и конец нашей расе, найдется человек, хотя бы один, который будет знать и помнить Огастуса Уотерса. Огастус, конечно, не Бетховен и не Клеопатра, но теперь его будут помнить. Как и меня.

  Еще, пожалуй, следут сказать спасибо за то, что Джон щедро разбавил мою историю первоклассными цитатами и метафорами. Теперь у всех появится статус в соц. сетях, которого они даже не поймут. Ну и ладно. Все равно спасибо. От лица всех четырнадцатилетних девочек с «разбитым» сердцем.

  Наконец, огромная благодарность за то, что мистер Грин не заставил меня открыть фонд для больных раком. И за то, что я умерла. Спасибо за правду. Нет ничего ужаснее сопливых историй о вечной борьбе. Да, мы боролись. Но мы были не в силах победить. Такова воля Вселенной.

  Возможно, и он, и я были всего лишь неудавшимися ошибками, мутациями на пути к эволюции. Но Джон сделал нас чем-то большим. Боль, в нашем случае, отыгралась сполна.

  У каждого свои страхи и свои желания. Каждый уверен, что его страх ужаснее, а желание невыполнимее. Быть может, кто-то из них и прав. Моим желанием было жить. Просто жить. С Гасом. Как можно дольше. Ему не суждено было сбыться. Мир не фабрика по исполнению желаний. Вот только, к счастью, не всегда. Ведь Гас получил хотя бы одно. Я несказанно счастлива за него. И благодарна за нашу маленькую бесконечность.
Черт, сейчас расплачусь. Нельзя. Будет, пожалуй, нескромно просить вас прочитать книгу обо мне. Что ж, будьте так любезны, прочитайте (или перечитайте) эту книгу о моем Огастусе. Я очень надеюсь увидеть его снова. В том самом месте, в которое он верил. Я хочу еще хоть раз услышать его ответ.

  В любом случае, Огастус, ты правильно надеялся. Я довольна своим выбором.