Ушедшее с Луной

Ушедшее с Луной

Автор: Владимир Потоцкий

*****
Мы стояли у двери душевой и ожидали своей очереди. Пятеро обречённых человек, я и моё отделение. Одежду мы до этого сдали в переработку, на нас было только термобельё. В тишине металлического тамбура наше присутствие выдавали только облачка пара от дыхания, но мы, привыкшие к лютому холоду мира за куполом, не обращали внимание на лёгкую прохладу.
Лампочка над дверью поменяла цвет с красного на жёлтый, значит нам пора входить. За дверью мы привычно разделись, бросив бельё в окошко слева. В окошке справа привычно получили индивидуальные санитарные пакеты у молчаливого помощника Коменданта. Хотя, взглянув на его перекошенную мину, желание общаться с ним быстро прошло.
У следующей двери, как обычно, топтался ещё один помощник Коменданта. Его задачей был осмотр наших тушек на наличие царапин, обморожений и прочих болячек, которые помешают живому имуществу выполнять свою работу. Справедливости ради стоит сказать, что свою работу он выполнял халатно, потому что черный ноготь на правой ноге у Сергея он успешно не замечал уже вторую неделю.
— Отделение три — пять в наличии, состояние удовлетворительное,- пробубнил он в интерком. — Допускаю к санитарным процедурам.
— Принято. — ответил интерком.
Дверь щёлкнула замком и мы попали в душевую или, на официальном языке, комнату углубленной санитарной обработки.
По сути это была просто большая душевая кабина. Вода непрерывным потоком лилась с форсунок слева, справа лавочки и столики для распаковки ИСП. Зашедшее перед нами четырнадцатое отделение строилось возле следующей двери. Их было четверо, пятого они потеряли неделю назад, ещё никого не подобрали. Вообще, смертность среди ходоков была высокой, если в отделении оставалось меньше трёх человек, его расформировывали, раскидывали по другим отделениям. В моем отделении состав не менялся уже шесть месяцев, что не могло не радовать.
Положив на стол содержимое ИСП, я пошел под струю воды. Запах хлордеза ударил в нос. Его особенно остро чувствуешь, вернувшись из-за купола, где пахнуть уже нечему.
Каждый пакетик был пронумерован. Из первого вонючую кашу, которую какой-то идиот назвал мылом, нужно было размазать по всему телу и смыть, подождав одну минуту. Во втором антисептик для обработки подмышек, промежности и прочих мест, где кожа дотрагивалась до кожи. В третьем — полотенце из синтетической бумаги, или чего-то похожего. И для идиотов на пакете подробная инструкция, как и что использовать из каждого пакета. На все процедуры отводилось десять минут.
Через положенное время бойцы моего отделения построились возле следующей двери. Жёлтый сигнал и дверь открылась в следующее помещение, где получали чистое термобелье и повседневную робу. Одевшись, мы вышли в комнату разбора вылазки, или, как мы называли, комнату раздачи звездюлей. Я думал мне уже невозможно удивить. Однако в комнате нас встретил сам Комендант.
— Трипять Первый, — скрипучим голосом он обратился ко мне. — Вам сегодня удалось выполнить поставленную задачу и вы премируетесь шестью часами выходного. Вы можете использовать его на свои нужды. Отлично, подумал я. Схожу в библиотеку, дочитаю книгу об снегоходах.
— Однако, — мои размышления прервал Комендант, — у Трипять Четвертого сегодня посещение, и, по ходатайству неизвестных мне лиц, — ухмыльнулся он, посмотрев на Артёма, — Четвертый помощник Куратора распорядился отдать в ваше распоряжение блок шестьдесят четыре. Вы так же получаете на эти шесть часов парадную форму.
Он ушел, а я повернулся к Артёму:
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Командир, я не в курсе! — На лице Трипять Четвертого была смесь страха и удивления. — Без понятия, кому я понадобился.
— Ладно, разберемся, — сказал я. — Переодеваемся и вперёд. Нельзя заставлять ждать того, в чьих силах отвоевать у элиты блок на шестом ярусе на целых шесть часов.
***
Парадная форма от повседневной робы отличалась только наличием на рукаве цветного шеврона и белым ремнем. Хотя нет, у троих из моего отделения, включая меня, на груди был значок, обозначающий особые заслуги. Я и форму то эту второй раз одевал, первый раз был, когда эти значки вручали. Мы тогда спасли двоих пилотов почтового челнока после катастрофы, потеряв при этом двоих своих. Вот такой вот обмен.
Вместе с формой мы получили временный пропуск на шестой ярус. Без такого пропуска, таким как мы выше второго в жизни не подняться. Собравшись возле лифта моё отделение выглядело белыми воронами (хотя я не знаю, кто это белая ворона и какая ещё бывает), по сравнению с остальными ходоками, с интересом глядящими на нас.
Не каждый день кто-то из нас одевал парадную форму. Не каждый день кто-то из нас входил в шестой лифт, редко открывающийся на нашем уровне. Щель возле лифта жадно проглотила пропуск, и двери открылись.
***
Шестой ярус для нас — запретная зона. Здесь живёт элита. Те, кто управляет городом-куполом. Здесь нет привычных металлических стен, тусклых лампочек, контрольных дверей. Светло, тепло, тихо и спокойно.
Возле двери четвертого блока стояла статуя, изображающая человека в СТАРОМ костюме. Ну, я так подумал. Стоило нам подойти, как статуя ожила и произнесла:
— Чем вам помочь?
Я растерялся, потом догадался показать статуе пропуск.
— Проходите, — статуя открыла дверь. За ручку. Рукой. Дверь не была автоматической.
Внутри блока было… непривычно. Деревянные панели на стенах, теплые и шершавые на ощупь. Непривычная мебель, которую я видел лишь на клочке бумаги ещё ТОГО времени. Трипять Второй, Сергей, говорил, что это называется реклама. Знакомое слово из незнакомого прошлого. Картины (из книг я знал, что эти рисунки на ткани называются картинами) на стенах, на них нарисованы деревья, непривычно зелёные, животные и птицы, которых я никогда не видел. В поиске мы часто находили деревья, от мороза почерневшие и превратившиеся в камень. Иногда находили тушки замёрзших животных, имён и названий большинства которых мы не знали. Даже пробовали их отогревать, но они потом имели ужасный запах.
Открылась дверь с другой стороны блока и какой-то человек (или всё-таки статуя?) вкатил тележку с посудой и едой. Молча развернулся и ушел.
— Артём! — Женский голос заставил вздрогнуть всех нас. — Артём, как же долго я тебя искала!
— Мария? — Голос Артёма вздрогнул. — Но… Как?
— Ах, Артём, — девушка подошла к нему и обняла.- Связи и род могут сделать невозможное. Даже вернуть с того света. Они стояли, обнявшись, и никого не замечали.
— Мария, познакомь меня со своим женихом. — ещё одна девушка вошла в блок.
— Ах да, — встрепенулась та. — Это Артём, я о нем тебе говорила. Остальных я и сама не знаю. Артём, — обратилась она к нему, — Расскажи про своих друзей. Артем нехотя разорвал объятия, и посмотрел на меня.
— Это Трипять Первый, мой командир. Нет, Командир.
— А имя у него есть?
— Моё имя забыто всеми, ныне живущими, — сказал я. — Просто командир. И я не могу сказать, почему. — Я поняла. — Вторая девушка подошла ко мне и подала руку для приветствия. — Меня зовут Ольга, я старшая сестра Марии по отцу. Матери у нас разные. Она посмотрела на мой значок:
— Это за что?
— Моё отделение спасло двоих пилотов…
— Ах, да, — перебила она меня. — Двое идиотов, которые умудрились разбить почтовый глайдер полгода назад.
— Почему идиотов, позволено спросить? — Потому что они выжили.
— Ольга, зачем так грубо? — сказала Мария. — Артем, продолжай.
— Трипять Второй, — помедлив, указал на Сергея Артем. — Зовут Сергей. Он заместитель Командира и картограф в нашем отделении.
Ольга подала ему руку:
— Вы человек с образованием, как я понимаю?
— Да. — пробормотал тот. — Раньше я был навигатором на тяжёлом челноке.
— И почему вы здесь?
— Не смог усмирить бунт. — Вздохнул Сергей. — Что не соответствует званию офицера.
— За это много не дают, ведь так? — Ольга пристально посмотрела на него.
— Десять лет. Осталось три.
— Что же, удачи вам. — Она повернулась к следующему. — А вы?
— Трипять Третий. — вытянулся в струну тот. — Штатный связист-медик отделения.
— А имя?
— Илья.
— Вы тоже военный?
— Да, — Илья усмехнулся. — Вернее был им, и вряд ли стану опять.
— Почему? — Удивилась Мария.
— Ближайшее время я не имею права на прошение.
— А вы? — Ольга обратилась к последнему из моих бойцов.
— Трипять Пятый. Зовут Тимур. — Самый молодой из нас сказал бойко. — Как и Артём, я ищейка.
— Интересная компания. — Сказала Ольга. — Двое бывших военных, двое бунтарей с корректировкой поведения и темная лошадка в лице командира. Однако же одно из самых успешных отделений во внешнем поиске.
— Вы наслышаны о нас. — Я посмотрел на нее. — Откуда?
— Благодаря отцу я много чего могу узнать.
— Оля, хватит, — жалобно посмотрела на неё Мария.
— Кто же ваш отец?
— Четвертый помощник Куратора.
Моё отделение синхронно рухнуло на колени.
— Встаньте. — Сказала Ольга. — Я не для этого здесь. Только лишь благодаря моей непутёвой сестрёнке, она умудрилась влюбиться в человека, который стал…
— Заключённым. — Закончил я.
— Оступившимся. — Поправила она меня. — Каждый может совершить ошибку. Но если же совершил, то должен её исправить. Кроме вас, Андрей.
Меня как будто ударило током. Воспоминания о прошлом, так долго и так удачно похороненные в закоулках моей памяти взорвались в голове вулканом. Как? Откуда? Моё дело уничтожено. Моё имя уничтожено.
— Не удивляйтесь. — Сказала Ольга. — Связи и род могут найти человека и на том свете. Тем более, если этот человек полезен. Отдыхайте. Ваша работа должна быть вознаграждена.
Она развернулась и ушла. А мы стояли и молчали. Нечего было сказать.
***
Неловкость скоро растаяла, и мы занялись тем, что подарила нам судьба. Артём с Марией ушли в дальний угол бокса, сидели на диване и о чем-то шептались. А мы принялись молча уничтожать еду. Через несколько минут Сергей спросил:
— Командир, я с тобой уже больше пяти лет в поиске, но до сих пор не знаю о тебе ничего. Сегодня узнал твоё имя. Не хочешь рассказать?
— Зачем тебе это? — Спросил я.
— Просто не могу понять, что должно было произойти, чтобы наказание было ТАКИМ.
— Нужно убить много людей.
— В том бунте умерло много людей, больше десятка, и мне всего дали десять лет.
— Намного больше.
— Сотню?
— Сергей, не тормоши прошлое. — Я устало посмотрел на него. — Просто глупое стечение обстоятельств.
— Командир, а всё-таки? — Тимур лукаво ухмыльнулся.
— Хотите правду? — Я обвел их глазами. — Ну ладно.
Я был Комендантом в городе-куполе под названием Владик. Не спрашивайте, почему он так назывался. Я сам не знаю. Многое потеряно было, ушло вместе с Луной, что бы это ни значило. Тогда, двадцать лет назад, в поиск уходили военные из остатков армии. Нам проще было находить какие-то артефакты прошлого, покров снега и льда был всего несколько метров. Температура редко падала ниже минус тридцати. Термоброня была практически новой. И люди сами вызывались идти в поиск. Этим можно было заработали лучшее место в куполе. Я, как Комендант, проверял все находки, которые представляли ценность. Часто присваивал интересные вещи. И как-то раз, не проверив аппаратурой, вскрыл контейнер и выпустил в купол каких-то бактерий. За три дня умерли все. В живых осталось меньше десяти человек. Погибло более пятидесяти тысяч человек.
Нас спасли ходоки из купола Хабар, этого купола. Потом был суд, моё имя уничтожили и запретили. Мне поставили блок против самоубийства и блок на пямять. Чтобы я не сошел с ума. Сделали ходоком. Пожизненно. Без права на прощение. Что было с остальными выжившими, я не знаю.
В этом куполе не было желающих идти в поиск, поэтому здешние ходоки — это заключённые. Такие как вы и я. Потом я стал командиром отделения. Дальше вы знаете.
Парни огорошенно молчали.
— Командир, мы не могли подумать… — Тихо проговорил Илья.
— Я сам практически ничего не помнил. Только свой номер. Трипять Первый. Третье отделение пятого сектора внешнего поиска. Я — командир. Первый. Назвав моё имя, Ольга сняла блок с памяти.
— И как ты сейчас, Командир? — Спросил Сергей. — Или, может, к тебе лучше обращаться Андрей.
Я промолчал. Блокировку памяти мне поставили мастера своего дела. Однако же они не рассчитывали на случайность. Или эта встреча не была случайной.
— Закончим с этим. — поднялся я с кресла. Моё отношение к вам не изменится. Вы можете попросить в другое отделение, если захотите. Только о том, что я вам рассказал никому ни слова.
— Командира не меняют. — Сказал Сергей, поднявшись и став в стойку смирно. Остальные сделали тоже самое.
Я с благодарностью посмотрел на них и кивнул.
***
Через несколько часов мы собрались возвращаться. Артем сиял, как льдина на солнце:
— Это самый лучший день за последний год, Командир!
— Надеюсь, не только для тебя. — Я посмотрел на него. — Только я тебе рекомендую побыстрее забыть о нем.
— Почему? — Удивился Артем.
— Ты не доживёшь до своего срока, если будешь ловить ртом мух. И о ней забудь. Она — элита, ты — заключённый. Даже через два года, когда твой срок закончится, вы не будете вместе.
— Злой ты, командир. — Артем обиженно засопел. — У меня, может, смысл жизни появился.
— Вот и не теряй его. Но и головы не теряй.
— Что дальше, Командир? — моё отделение преданно смотрело на меня четырьмя парами глаз.
— Будем продолжать порученное нам дело. У нас нет выбора. Мы — лучшее отделение пятого сектора, им и останемся.
***
Ольга стояла возле глубокого кресла, в котором сидел пожилой человек, и смотрела на мониторы, изображающие командира третьего отделения пятого сектора.
— Не поторопилась ли ты, дочь, сняв с него блок? — Спросил человек в кресле.
— Не думаю, отец. За двадцать лет вирус во Владивостоке должен был погибнуть. Пора нам вернуться. И он сделает это первым.
*******

Читайте также:
Комментарии:
© 2015-2024 Литературный портал «Букля»